Я страдала много времени водяною болезнью и более всего опухла в ногах и чувствовала в них сильную боль и судороги и страшную усталость и что с великим трудом могла ходить только в церковь, а больше никуда. Перед означенной болезнью была у ней левая рука сломана, но не выправлена как следует, и потому ничего не могла делать и чувствовала по временам в ней сильную боль. На 21 ноября, на день Введения во Храм Пресвятой Богородицы, я шла из церкви от Спаса, покатилась и упала и повредила себе правую руку; тут бывшая со мною хозяйка квартиры моей подняла меня, я же от жестокого ушиба невыносима кричала и никто не позаботился поправить мне руку. Лежала бесчувственно в таком мучении до февраля.

В один день хозяйка совсем решила везти меня в больницу, но мне не хотелось; и горько я плакала и в таком положении заснула; и вижу, приходит ко мне монах и садится подле меня, такой добрый и ласковый, с любовью и состраданьем начал со мною беседовать, а я ему рассказываю о своей болезни. Потом я его спрашиваю: “Вы откуда, батюшка, я Вас не видела ни в монастыре, ни в домовой; или Вы миссионер?” Он мне отвечает: “Как ты меня не знаешь? Я живу в соборе и ты у меня бывала”. И начал меня уговаривать, чтобы не ходила в больницу: “Если пойдёшь, то там умрёшь; лучше отслужи панихиду по Софронию, возьми елея от лампады, помажься сим и будешь здорова”. Я говорю, что меня непременно хотят отвезти в больницу, а он мне повторяет: “Не езди в больницу, там умрёшь, послушай меня и выздоровеешь”, благословил меня и ушёл.

Проснувшись, я поняла, что это был сам Святитель Софроний и как есть походит на портрет, стоящий в соборе. С тех пор я почувствовала облегчение во всём и стала ходить, делать своими руками и креститься. А так я до сего времени не могла ни встать, ни креститься, ничего делать. Обещалась данный обет исполнить».

Мария Попова. 23 февраля 1875 года.

***

В 1885 году в селе Голуметском Балаганского участка уезда Верхоленского жил мещанин М. А. Огородников с семьей. Его дочь Ольга захворала горловой болезнью. Мать девушки пишет: «Две недели почти ничего не могла проглотить, а доктор жил в Аларской степной думе за 15 вёрст, да к тому же и он хворал, значит, помочь было совершенно некому. Какие знали домашние средства, все испробовали, а больная слабела уже совершенно так, что думали, что уж смерть приходит, начала остывать с ног; я, мать её, поехала вечером к доктору, думаю, что заочно не может ли что прописать; это было в 10 часов вечера, а когда ехала дорогой и вспомнила угодника Божия Софрония, а мы всегда имели к нему веру несомненную, но во время болезни дочери совсем забыла, с горя ли или по невежеству, только по дороге вспомнила и стала просить его, говоря: “Угодник Божий, ежели имеешь дерзновение у Господа, помилуй дочь мою, если слышишь так далеко”…

Я боялась ещё, чтобы дочь не умерла без напутствия, так как священника дома не было. Это было в 12 часов ночи, в это время больная была в предсмертном состоянии, домашние все были около больной (у нас громадное семейство). Вдруг одна из маленьких дочерей говорит: “дайте Ольге скорее масла”, сейчас дали чайную ложку и масло стало в горле, долго она почти не дышала, вдруг как-то наклонилась, проглотила и стала говорить “дайте чаю”! Я приезжаю в час ночи от доктора, дочь сидит на постели, хотя слабая, но совершенно облегчённая от болезни, я не стала ей уже и лекарства давать, а все единогласно благодарили Бога и угодника Божия Софрония и обещались написать образ Его.

И тут явил чудо своё батюшка святитель Софроний. Был в селе Голуметском у нас поселенец, мало-мало писал для крестьян иконы, а более поновлял старые, и стали мы просить его написать икону, взяв за образец имеющееся у нас на бумаге его священное изображение; мы сомневались, что он хорошо сможет написать лик Святителя, но угоднику угодно было и тут явить нам, недостойным, милость свою. Когда мужик принёс нам образ, мы обрадовались, что лик оказался написанным хорошо. Но ни ранее, ни после он не мог написать так, сколько его просили многие, а мы одни удостоились иметь верное изображение. <…> С тех пор мы много получали исцелений, семейство у нас 27 человек, чуть кто захворает, сейчас отслужим панихиду и больной поправлялся».

***

«Благодарю Господа моего, что Он удостоил меня, грешную, увидеть огненный столб, стоявший над тем приделом Богоявленского собора, где почивали мощи еп. Софрония. Видение продолжалось около двух часов в одном направлении, верхняя часть столба как бы наклонялась, изменяла направление, и столб снова становился прямо. Это было уже поздно вечером, от 11 часов до часу, в общий пожар в Иркутске (1879 г).

После этого я видела много помощи у просящих святителя. <…> Мать, приведённая по руки, приложившись, ушла здоровой, вторая помощь: девятилетний сын бездыханно лежал, оставленный на руках мамы; с полною верою, что один только святитель Софроний может помочь, я пошла и отслужила панихиду за упокой угодника Божия и нашла сына в полном сознании по возвращении домой от литургии; третья помощь: дочь моя двадцати одного года была излечена от плеврита по молитвам святителя Софрония».

Иркутянка Юлия Яковлева, чиновническая жена. 23 июня 1889 года.

***

«Я, уроженец С.-Петербургской губернии, города Павловска, 48 лет, из С.-Петербурга. Остановившись у одной из иркутских обывательниц, я, желая ознакомиться с новым моим местопребыванием, спрашивал её о городе Иркутске и, как православный, прежде всего о святых храмах Божиих, и вот от неё-то я впервые и узнал о святителе Софронии.

Все мы, приехавшие, должны были разделиться на две части: одна должна была быть оставлена в Иркутске, образовав центральное управление, а другая уехать за Байкал на линию вновь строящейся железной дороги. Служба за Байкалом имела для нас преимущество в материальном отношении и потому понятно, все не прочь были туда поехать, но не всем это суждено. Главный наш начальник, назначив лиц, которым следовало ехать за Байкал, пригласил меня и сказал, что я в настоящее время, как неопытный и новый служащий, не могу рассчитывать на командировку за Байкал. Я, конечно, смирился с этим.

Обходя иркутские храмы Божии, я зашёл и в старый собор и помолился у гроба святителя Софрония, прося его быть моим покровителем и заступником и устроить мою жизнь и службу в Сибири к лучшему. Не прошло и недели с того дня, как я был в старом соборе, меня вновь пригласил мой начальник и объявил мне, что назначил меня за Байкал в Читу. Это первое, [что] я отнёс к помощи святителя Софрония. И прося его не оставить меня своим заступничеством и за Байкалом, я уехал в начале ноябре 1895 года.  Постоянно и там призывая молитвенно на помощь св. Софрония, я с лёгкостью нёс возложенные на меня обязанности и всегда был отличаем начальством.

В феврале 1896 года я получил в Чите телеграмму от жены из С.-Петербурга, что она с дочерью, а моею падчерицею, выезжает ко мне в Иркутск. Тотчас я отправился в местный собор и просил отслужить панихиду по святителю Софронию и стал ожидать приезда жены, но не в Иркутске, как она предполагала, а за Байкалом; в марте месяце того же 1896 года я получил от неё из Томска вторую телеграмму о том, что она сидит в Томске, и что у ней в дороге затерялись все её вещи. Это меня почему-то нисколько не опечалило; я вновь пошёл в Читинский собор и попросил священника о. Гавриила Осташевского отслужить панихиду по святителю Софронию, твёрдо веруя, что он поможет нам разыскать вещи. И действительно вскоре я получил от жены телеграмму, что все вещи найдены. Это второе, что я отнёс к заступничеству св. Софрония.

В мае 1896 года жена моя приехала в Иркутск, а я по службе не мог к ней приехать, но начал хлопотать о переводе меня в Иркутск, а тем временем она подыскала для меня квартиру. Однажды она свалилась с лестницы второго этажа и сильно ушиблась, но с помощью Божией по молитвам святителя Софрония скоро поправилась. Словом, со дня моего первого посещения старого собора и молитвы у гроба св. Софрония, куда начала ходить и жена моя с падчерицею, и до сего дня я нередко видел на себе и своей семье покровительство и заступничество св. Софрония».

Титулярный советник Владимир Алексеевич Петров. 13 марта 1897 года.

***

Сего 1898 года 1-го сентября во вторник, в 11 часов дня, в мою квартиру (ключаря Иркутского кафедрального собора священника Милия Чефранова) пришла жена таможенного чиновника (ныне в отставке за выслугою пенсии) Николая Скворцова- Анастасия Скворцова и, между прочим, сообщила мне: «Когда при Преосвященном архиепископе Парфении уже много лет тому назад открыли пещеру с гробницею св. Софрония, то многие сходились в Богоявленский собор: одни – по благоговению и вере, другие – по любопытству, в числе последних была и я с мужем. Стоя у пещеры и слыша запах сырой с плесенью и затхлостью, подумала про себя, а может быть, и сказала: “Какие это мощи? Аромата нет; покойник – покойник и есть, а не мощи, и гроб обыкновенный”. Постоявши, мы пошли домой. <…> Приходим домой, а у сына нашего, которого мы оставили, выходя из дома, здоровым, оба глаза совершенно заплыли гноем. Промывания не помогали. Я сразу поняла, что это святитель Софроний меня наказал и обещала отслужить по св. Софронию панихиду. Оказалось, что и муж мой тоже о мощах думал, что это обыкновенный и простой мертвец. И вот ему в ту же ночь снится, будто он и много других любопытных стояли в соборе над пещерою, где почивает cвятитель, и рассуждали о происходящем в нетленном гробе святителя Софрония. И вот будто бы растворились царские врата Казанского придела, выходит св. Софроний с жезлом в руке и, махая жезлом, громко говорит: “Вон, вон отсюда, негодные!” Мы – бежать… И муж проснулся. После сего сна муж мой всё время боялся ходить в собор, боясь голоса грозного святителя Софрония. А узнал он его по портрету, висевшему на стене у места погребения. Как только я дала обещание отслужить панихиду, всё мне не удавалось побывать в соборе (мы тогда жили в Иркутске) и глаза ребёнка снова начали заплывать гноем; я снова дала обещание отслужить панихиду, болезнь проходила; когда не отслужу панихиды, болезнь возвращалась. Боясь, чтобы мальчик не ослеп, я пошла в собор отслужить панихиду на сухом рисе. Пришедши домой, наваром от риса промыла гной, и глаза поправились. С того времени я всегда и всем говорила о св. Софронии».

***

«1883 года я заболела скарлатиной: болела семь дней. Какие были под руками средства, всеми испытывали лечить, но ничто не помогало, а болезнь всё опаснее становилась. Приехал окружной врач, осмотрел у меня горло и надежды на излечение не полагал никакой, и только сказал: “Молитесь Богу!” Ночью мне стало совсем худо, так что я с трудом стала дышать, а что говорю, мои слова едва могли разобрать мои родители, потому что я не могла громко и внятно, отчётливо произносить слова, в горле был нарыв, а снаружи горло так сильно распухло, что сравнялось с лицом, а само лицо от боли рвало (чувствовалась боль и напряжение лицевых мускулов). Я сначала сильно боялась смерти, думала, что скоро умру, а потом смирилась с этой мыслью и начала приготовляться к этому неизбежному исходу. Я попросила своего отца, чтобы он исповедовал меня и приобщил Св. Тайн (он был священник). Отец мне предложил, чтобы привезти священника из соседней деревни, но я сказала отцу, чтобы он сам исповедовал меня и приобщил, потому что я не надеялась дождаться священника. В 11 часов ночи отец исповедовал и приобщил меня Св. Тайн, потом сказал мне: “Вот, дочка какие были лекарства – все испытали и лучшего от них нет; так вот, если Богу угодно, тот тебя исцелит святой блаженный Софроний”, – и принёс мне изображение блаженного Софрония. Подал и говорит: “Молись, он тебя исцелит, а какое обещание будешь давать, то давай такое, какое ты сама бы могла исполнить”. Я взяла изображение святителя, поцеловала его и помолилась усердно. В ту же минуту у меня боль в губах прекратилась (так у меня болело всё, даже лицо и губы), а тут в одну минуту стало легко, я положила изображение святителя на горло и тут стало легко, потом на всё лицо и вся боль в лице затихла. И так мне стало легко и здорово, и спокойно, и отрадно, и я сейчас же уснула. Пробудилась в 7 часов утра, почувствовала, что у меня во рту горечь сделалась, и вдруг нарыв в горле лопнул и вышло одна целая одна вторая стакана гноя, и я стала совсем здорова. К вечеру вернулся врач, и я вышла к нему. Он сильно был удивлён тем, что я хожу и говорит: “Я думал приеду к вам на похороны, а вы ходите”. Ему сообщили, каким чудом я спасена. Он подтвердил: “Именно чудом”. Что я написала, то истинная правда, что и присягою обещаю подтвердить».

Вдова коллежского ассесора Зинаида Петровна Иванова, г. Чита Забайкальской области. 4 июня 1901 года.

***

1900 года 4 мая заявила крестьянка Вятской губернии Наталия Фоминых, 39 лет, что видела в 1900 г в первый день Св. Пасхи святителя Софрония в 2 часа дня, идучи из Вознесенского монастыря, стоящего в дверях Богоявленского собора в сиянии.

***

 «В 1899 г дочь моя Екатерина была больна скарлатиной в самой сильной форме, её лечили три доктора, и она не подавала надежду на выздоровление; тогда я решила пойти к святителю Софронию и отслужить панихиду и просить его об исцелении дочери моей; во время панихиды я клала рубашку дочери на гроб святителя. Когда пришла домой, дочь моя лежала как мёртвая, я надела на неё рубашку, больная уснула; когда же она проснулась, сразу стала просить кушать и через несколько дней совершенно поправилась».

Ольга и Фёдор Нифонтовы, г. Иркутск

***

 «Грехом было с моей стороны умолчать о помощи Божией, явленной моему семейству по молитвам Святителя Софрония. В первой половине ноябре 1900 года заболела трёхлетняя дочь моя София. Приглашён был детский врач, который через два дня лечения определил её болезнь брюшным тифом. Температура стояла высокая и ребёнок метался, бредил и постоянно пробуждался, дико и с криком озираясь вокруг себя. Врач сказал, что болезнь усилится, температура ещё повысится, усилится, следовательно, и бред. После такого неутешительного предсказания врача в тот же день вечером я отправился в Богоявленский собор и прибег к молитвам святителя Софрония. Молясь пред гробницей святителя, я дал обещание в случае получения просимого, приписать выздоровление моей девочки ходатайству святителя, и чудо исцеления записать в книгу заявлений. В эту же ночь, несмотря на предсказание врача, моя девочка спала спокойно, и на следующий день температура понизилась. Врач, посещавший больную каждый день, выразил недоумение по поводу такой резкой перемены в ходе болезни. Девочка через два дня совершенно оправилась, врач спустил её с постели, шутя объясняя всё капризами девочки. Про свою молитву я умолчал, сообщивши только жене своей».

1 февраля 1901 года

***

 «Более 20 лет я страдал невыносимой болезнью – пищевой невралгией, отражавшейся на дёснах и зубах, которые, по совету лечивших меня врачей, были вырваны до последнего, а болезнь не переставала. В последние три года болезнь доводила меня до безумия, это засвидетельствовал лечивший меня доктор Маковенций, Брянцев, Рублец, Зисман, Болотов и много других. В 1898 году ездили для лечения в Россию. Был в Москве, Петербурге, Крондштате, Киеве, Чернигове, и во всех этих городах морился и лечился, но полного выздоровления и облегчения не получил. Молясь в Чернигове пред мощами святителя и чудотворца Феодосия, я чувствовал облегчение и поторопился ехать домой в Иркутск. Прибыв сего года в начале сентября, вскоре вновь заболел и всё время с 20 декабря 1898 года по 2 декабря 1899 года лечил меня доктор Болотов, делая, при участии известнейшего хирурга Бертмана, операции, после которых я и чувствовал облегчение, но болезнь не прекращалась. 2 декабря 1899 года, встав поутру, я поехал в Казанский собор, где во время архиерейского поминовения усопших долго молился пред мощами св. Софрония, прося его святых молитв пред Престолом Царя Небесного об исцелении меня от болезни, при чём я стал чувствовать облегчение. Возвратившись домой совершенно свежим и весёлым, я рассказал об этом жене и детям. После сего вторично 9 декабря поехал и молился со слезами пред мощами святителя Софрония, болезни уже нисколько не чувствовалось. Обрадованный этим чудом, я со слезами благодарил Господа за Его милости и Святителя Софрония за великое его чудотворение, обещав записать обо всём этом подробно в книгу, присовокупив, что если молитвами святителя Софрония болезнь совсем перестанет мучить меня, тогда через несколько месяцев, прославлю великое чудотворение Святителя Софрония устно перед всеми родными, знакомыми и через газетные сообщение по всему просвещённому миру. Всё выше сказанное записываю, как человек, проживший 65 лет, по чистой совести, как истинную правду, не преувеличивая. Великое чудотворение святителя Софрония, никогда по гроб моей жизни не забуду, внушу всем детям моим и внучатам прославлять, молиться и благодарить Господа нашего Иисуса Христа за святые его милости, Святую Матерь Его, славную Владычицу Пресвятую Богородицу и св. чудотворцев и угодников Божиих, да даст мне Господь здравие и исцеление от болезни по молитвам святителя Софрония».

Отставной канцелярский служитель, старожил и домовладелец города Иркутска Лаврентиий Васильевич Васильев. 12 января 1900 г.

***

«У нас в городе Иркутске в старом соборе находится нетленное чудотворное тело святителя Софрония. Хотя и не открыты его мощи, но я душевно считаю его за святого иркутского чудотворца. Я, иркутский мещанин Арсений Иванович Тараскин, а ранее был крестьянин Саратовской губернии, Балашевского уезда, Усть-Щербединской волости. В Сибири живу с 1 октября 1882 года, занимаюсь коммерцией. И вот с 1 июня 1897 года по 18 августа я был без места более как год; трудно было мне жить с моим семейством; семейство моё состояло из сына 4 лет Александра, жены и меня, третьего. Прошлого 1898 года я решил с семейством ехать в Томск или Нижний Новгород для приискания себе места. С 5 июня 1898 года я стал продавать своё имущество и собираться в дорогу, а до этого всё искал себе места в Иркутске; мне обещали предоставить место зимой; и ввиду этого я решил ждать места в Иркутске. 15 августа в день Успения Пресвятой Богородицы я со своим семейством пошёл к обедне в старый собор; один Господь видел трудность моего положения…. Я спустился ко гробу святителя Софрония, стал пред нетленными мощами и горячо ему молился и просил его милости и заступничества у Бога; когда я выходил от гроба его, то взял елея от лампады, помазал себе голову и так мне стало на душе легко; не прошло долгого времени, как 17 августа, на 3-ий день после моего посещения Собора, в 11 часов дня Иркутский купец Я. Я. Тышковский послал за мной и принял меня на службу. Возвратясь к семейству, я от радости плакал, я шёл домой и прославлял Бога, Владычицу и святителя Софрония, благодарил за совершённое надо мной чудо, явленное мне молитвами святителя Софрония, и теперь я ежедневно молюсь ему и поминаю его за упокой и прошу его милости и заступничества у Бога, Всевышнего Судии, за нас, грешных; и он мне, батюшка Софроний, во многом и многом помогает, я душевно и сердечно ещё подтверждаю сей факт, совершившийся надо мною и с великой радостью и желанием могу показать под присягою».

Иркутский мещанин Арсений Иванович Тараскин. 21 марта 1899 года.

***

«Объявляю о чудном исцелении святителя Софрония. У меня два года сильно болели ноги при перемене погоды, а к тому же в прошлом году я была в соборе у святителя Софрония и так неудобно стала, что мне всю обедню в правую ногу дуло с полу, и с того времени в течение целого года эта нога постоянно была холодной; тогда я обратилась к святителю Софронию с молитвой: “Святитель Софроний! Исцели болезни ноги моей, я поставлю свечу и отделаю твою святую икону!” И что же? Сейчас же почувствовала, что нога как бы согрелась… Тогда я с большей ещё верой стала просить об исцелении и другой тоже больной ноги, и эта нога почувствовала облегчение от боли. Я сейчас же встала на молитву и благодарила со слезами святителя Софрония и прочитала ему тропарь: “Правило веры и образ кротости”. По сие время по молитвам cвятителя Софрония не чувствую в ногах никакой боли».

Знаменского монастыря монахиня Нимфозора. 1899 год.

***

«Мать моя Матрона Алексеевна Безенкова во время болезни правой руки, в которой была простуда, сильная опухоль и ломота, помазала елеем из лампады от гроба святителя Софрония больную руку и еще на пути к дому из Собора уже почувствовала облегчение и пришедши домой окончательно исцелилась. Это было 3 ноября 1899 года».

Тулун. 28 января 1900 года.

***

«У моей дочери Елизаветы, которой теперь восемь лет, в 1898–1899 годах было сильное нервное подергивание век (моргание); на девочку было тяжело смотреть. Я обращалась несколько раз к врачам и из них врач Болотов нашел, что оно происходит от разбухания слизистой оболочки носа, и прописал мазь для смазывания носа; девочке стало лучше; но как только прекратилось смазывание, болезнь возобновилась. Мне было очень жаль девочку, и вот я решила оставить лечение, а обратиться к Божьей помощи. В первый же четверг я пошла с дочерью в собор на панихиду, приложилась к святителю и покрыла покровом голову больной девочки. На другой же день я заметила, что подергивание век стало меньше, а потом и совсем прекратилось. Я тогда же обещалась написать об это случае, но все откладывала свое намерение, то думала, что болезнь была небольшая, то забывала об этом. С прошлого года у меня появились сильные головные боли, в начале раза три в месяц, а потом усилились чаще, не поддаваясь лечению. Наконец на первой неделе Великого поста, начавшись со вторника, головная боль мучила меня до конца недели, не давая покою ни днем ни ночью. Я приписала это тому, что не исполнила своего обещания. В воскресенье на первой неделе я пошла в собор, приложилась к гробу святителя и, взяв масло от лампады, помазала голову, и тогда же почувствовала облегчение, и вот уже как пять недель головные боли прекратились. Я рассказала священнику о помощи святителя Софрония, он посоветовал изложить это письменно».

Жена инженера электрика Ольга Вагина, г. Иркутск. 21 марта 1903 года.

***

Вдова священника Елизавета Ивановна Калугина заявила мне, священнику Гагарину, что у нее болела нога три с половиной года и она, несмотря на лечение врачей, сильно страдала; когда же стала молиться святителю Софронию, то рана на ноге без лекарств стала заживать и теперь она совершенно здорова.

Канск. 22 января 1901 года.

***

«Заболел от простуды в марте месяце настоящего года и не мог ходить; лечивший меня врач посоветовал ехать в Иркутск и я, действительно поехал… Здесь я обратился к святителю Софронию с горячею молитвой об исцелении меня, отслужил панихиду, подал на проскомидии за упокой души святителя Софрония, и на другой же день встал с постели совершенно здоров и никаких болей не чувствуя до сих пор».

Мариинский мещанин Антон Антонов Исаевич. 1902 год.

***

«26 лет я страдал общим расслаблением, так что временами не мог работать, обращался к врачам, но они мне не помогали. Последний врач меня лечил Третьяков. <…> В это время я начал пить водку и старался запиться насмерть. Добрые люди из сожаления научили меня обратиться с молитвою к святителю Софронию, и я стал усердно ему молиться, а жену свою послал в собор к гробнице святителя, велел поставить свечу. На завтра же стал себя чувствовать лучше и вот уже два года как я вижу и работаю, восхваляя святителя Софрония за его помощь».

Иркутский мещанин Андрей Михайлов Рыков. 8 июля 1902 года.